|
|
Малмыж, увы, - не Париж
Медленно, величественно течет между зеленых берегов река Вятка. Ее размеры завораживают нас, не видевших ничего шире Чепцы. Где-то в серой дымке дождя не спеша разворачивается солидный паром, подталкиваемый настоящим речным буксиром. Именно парома ждем мы, участники очередной экспедиции Глазовского клуба краеведов, объехавшие уже немало интересных уголков нашей Удмуртии, а теперь решившие побывать за ее пределами – в Кировской области, в маленьком городке Малмыж, получившим этот статус одновременно с Глазовом - в 1780 году. Малмыж от Глазова далековато – рядом с нашим Кизнером, почти триста километров. И, тем не менее, двое участников нашей экспедиции имеют родственников в том городе, который в известной шутке рифмуется с Парижем. Узнав, что мы едем туда, 82-летняя Мария Алексеевна Завалина из Красногорского тоже обрадовалась: «Так это же моя родина!» - Ах, какая там красавица Вятка! Сколько в ней рыбы! Дед с отцом частенько ездили на рыбалку с неводом. Поставят на подводу бочку, насыплют в нее соли, а обратно возвращаются с полной бочкой рыбы! К воспоминаниям Марии Алексеевны еще вернемся, а сейчас снова вспомним историю. Дореволюционное развитие Глазова и Малмыжа - двух маленьких городков Вятской губернии, до двадцатого века идет практически одинаково. Это тихая, сонная, далекая провинция. Такой ее у нас увидел Короленко, а на Вятке – писатель Гарин-Михайловский. Главное преимущество Малмыжа в том, что он находился на знаменитом Сибирском тракте, в его начале, почти рядом с Казанью. Еще один плюс - река Вятка, тоже важная транспортная магистраль, вокруг которой в 19-м веке развиваются различные производства, богатеет купечество. По Чепце, конечно, ходили пароходы, но не в таком количестве, как по могучей Вятке. Лишь с появлением железной дороги Глазов получил более солидный козырь в своем развитии, в итоге определивший его современное положение. Хотя и через Малмыж могла пройти железная дорога – ее здесь проектировал Гарин-Михайловский. Но каким-то «фокусом» дорогу перехватили соседние Вятские Поляны. Не выдержав конкуренции с «чугункой», угас Сибирский тракт. А Малмыж, прежде центр большого уезда, куда входили нынешние Сюмсинский, Селтинский и Увинский районы, так и остался «ненастоящим» городком с десятитысячным населением. Даже в лучшие годы тут проживало лишь пять-семь тысяч человек. Местные купцы предпочитали соседние села, мало в чем уступавшие в то время провинциальному городу, где существовали пивоваренный, кожевенный, красильный и поташный заводы, лесопилки, было две пристани. Еще один примечательный факт дореволюционной истории – именно в Малмыже проходил суд по «Мултанскому» делу, сюда в это время приехали писатель Короленко, известные ученые и юристы, взявшиеся защищать удмуртов. Прошел суд – и снова тишина на несколько десятилетий. Но все-таки была в Малмыже своя «изюминка»: он испокон веков находился на стыке татарских, удмуртских, марийских и русских земель. Уже до революции в местные гимназии стекались представители этих народностей, чтобы получить образование. Не случайно в первые советские годы тут открылись два педагогических техникума – один для подготовки учителей национальных школ, другой – для русских. В годы Великой Отечественной сюда эвакуировался Московский областной педагогический институт, заметно подняв у местных людей стремление к высшему образованию. В послевоенные годы городку на Вятке откровенно не везет. До областного центра – Кирова – триста километров. Кто оттуда заметит твои проблемы? Дошло до курьеза: когда в 1984 году отмечали четырехсотлетие Уржума и еще двух городов, созданных одновременно Иваном Грозным в качестве крепостей вокруг Казанского ханства, то в этот список вятские власти забыли включить Малмыж. Пришлось праздновать юбилей своими силами. Но всюду жизнь, даже в провинции. Как говорится, родину не выбирают. И каждый уголок этой родины по-своему интересен. Вот поэтому мы и отправились в скромный городок Малмыж. В чем-то это путешествие нас порадовало, а в чем-то разочаровало. Начнем с дороги. Весело и с ветерком утром мчимся по новой трассе, завершенной пару лет назад дорожниками Удмуртии. Мелькают за окном автобуса Зятцы, Селты, Сюмси, поворот на Кильмезь – последний на границе поселок нашей республики. Кировская область встречает аншлагом – 22 километра ухабистой дороги. Асфальт тут более старый, чем у нас, хотя это федеральная трасса, которую надо бы содержать в идеальном состоянии. А как только заканчивается Кильмезьский район и начинается Малмыжский, то исчезает и асфальт! Ну, соседи кировчане, плохо же вы занимаетесь дорогами! По этой причине не рекомендуем никому без острой необходимости пользоваться участком, где мы проехали. Лучше взять севернее или южнее, даже если расстояние окажется больше. Кстати, возле Вятки можно простоять два часа в ожидании парома. Вот, наконец, водная преграда преодолена. Поднявшись на высокий берег, мы сразу обратили внимание, что оказались в иной почвенно-климатической зоне. Песчаные поля и сосново-лиственные леса на «нашей» стороне Вятки сменились плодородной черной землей (сельские огороды сейчас вспаханы под зябь). Лес на этом черноземе практически отсутствовал – так, зеленые полоски кое-где на горизонте. Даже овраги выглядели не по-нашему – сглаженные балки. Но вот первые же деревни этого черноземного края смотрелись неубедительно: новых домов практически нет, почерневшие крыши сараев, ну и дороги без асфальта! Впрочем, ближе к райцентру асфальт появился, причем хороший. Однако это была трасса федерального значения Киров - Казань. По ней друг за другом мелькали машины, груженые бревнами. То есть, увозили по дешевке главное местное богатство. Лишь на одной-двух машинах заметили доски – они хоть подороже уходят. И сам Малмыж, и соседнее с ним село Савали смотрелись вполне прилично: добротное жилье, в основном деревянные одноэтажные домики, обшитые, покрашенные, новые трубы газопровода, всюду плодовые деревья. Кстати, здесь всего четыре трехэтажных дома, один из них – районная администрация. Городок удивил тем, что практически в центре его находилось кладбище! Впрочем, мы сразу поняли, что дворца спорта с бассейном тут тоже нет, поэтому и местные архитекторы не покусились на удобную площадку, как произошло в Глазове. Спешим в местный музей, расположенный в бывшем купеческом особняке. Нас уже ждет экскурсовод, готовая рассказать все о вчерашнем дне города. Например, что означает его название? В переводе с марийского – место «отдохновения», сна. Местные остряки даже называют свою родину «Отдохновенском». Вообще-то летом тут почти курорт: отличные пляжи на Вятке, приятный микроклимат, поскольку городок прикрыт горами от северных ветров. В музее просто богатейшая экспозиция, посвященная природе этого края и его истории. Чувствуется продуктивная деятельность историков Марийского университета, много лет разрабатывающие прошлое этого города, основанного марийцами. А вот материалов по советскому периоду в музее практически нет. Тут местные краеведы явно поленились. Пришлось в новой истории Малмыжа разбираться самостоятельно. В книге Дмитриева и Куликова о гражданской войне на территории Удмуртии Малмыжский уезд упомянут несколько раз. Например, здесь летом 1918 года усердствовал на реквизиции хлеба отряд Цветочкина. «Большевики» подчистую отбирали у крестьян зерно, а потом пьянствовали, не гнушались поборами, чем дискредитировали новую власть. По распоряжению из губернии отряд разоружили, а командира арестовали. Беда в том, что такие безобразия были массовым явлением. И не случайно в августе 1918 года, вслед за Ижевском, тут началось восстание против большевиков. В Малмыже им руководили капитан Степанов и полковник Пантюхин. Вот тебе и тихая провинция. Едем через деревню Гоньба на берегу Вятки. - Так она же упоминается в романе «Красные и белые»! – сказал Василий Спиридонов, в прошлом корреспондент республиканской газеты, директор небольшой школы, а ныне сельский библиотекарь. – У меня один заядлый читатель регулярно этот роман берет, вновь и вновь переживает те события. В нашей библиотеке я потом нашел этот роман Алдан-Семенова. Быстренько перелистал его в поисках упоминания деревни. Вот оно: «Сельцо уютно раскидалось по крутояру: мужичьи дворы утопали в яблоневых садах, зарослях черемухи, калины, шпанской ягоды. На самом венце крутояра стояли два белоснежных дома, соединенных деревянной галереей. К воротам усадьбы вела липовая аллея. Старые, еще екатерининских времен липы» (стр. 163). В ожидании парома зашли с Василием Николаевичем в современную Гоньбу. И увидели довольно бедную деревню на черноземной земле – старенькие хаты, завалившиеся сараи, улицу, которую пробороздил гусеничный трактор. Посреди деревни – глубокий овраг, заросший бурьяном. Через овраг когда-то был мостик, теперь он развалился, народ давно протоптал дорожку внизу. Единственная отрадная деталь: ровненький ряд комбайнов во дворе мастерской – знать, есть тут крепкий механик или инженер. На окраине – крепкая еще деревянная школа с заколоченными окнами. Доски на окнах такие свеженькие, будто вчера их прибили, к первому сентября. - Школа закрыта, детишек в деревне нет, молодежи тоже, - опытным взглядом бывшего директора оценил увиденное мой спутник. Риторический вопрос: почему за почти 90 лет после революции в деревню не удосужились провести асфальт, подтянуть газ?! И это не какая-то откровенная глубинка, а бойкое прежде село на Сибирском тракте, возле вятского перевоза! Вернемся еще раз в прошлое Малмыжа, каким его запомнила Мария Алексеевна Завалина: - Когда после революции начали заговаривать о коллективизации, о раскулачивании богатых крестьян, отец, наученный горьким опытом первых раскулаченных, решил в 1928 году вступить в крестьянскую коммуну. Отвез туда все свое имущество на 22 подводах! В коммуне семье оставили минимум вещей: немного посуды, одежды, еще что-то. Жизнь там была организована оригинально, в духе представлений того времени о коммунизме: все коммунары, не помню уже сколько семей, питались в столовой. Народу было так много, что в столовую ходили в три смены – о начале каждой сигнализировал звонок. Вечером тоже три круга застолья. Баня была тоже общая. По звонку ходили и на работу. Правда, за столом людей было много, а на работу – не очень. Отец быстро понял, что сознание его «прогрессивных» односельчан на низком уровне: поесть всегда готовы, а работать за некоторых должен дядя. Отец решил, что жить в такой коммуне невозможно. Сколотил сани, положил на них имущество, какое осталось у семьи, впрягся в санки и пошел по дороге в сторону Ижевска. Не помню, сколько дней длилось это нелегкое путешествие. Остановились в Завьяловском районе, на подсобном хозяйстве завода. Отца там ценили за трудолюбие, организаторские способности. А Малмыж я всегда вспоминаю как свою родину – сказочную, богатую страну, где жили мои предки… Вот и гадайте, тем ли путем пошли мы после революции, не в этом ли «великом» событии корень наших сегодняшних проблем? Между прочим, в Интернете есть независимый сайт, посвященный Малмыжу. Здесь с патриотических позиций показана его история и критически – сегодняшний день. «Безработица, экономическая безысходность, отсутствие перспектив» - так оценивают нынешний день города анонимные авторы сайта. В качестве примера приводится, как уже начатое строительство большого автомобильного моста через реку непонятным образом переместилось в Вятские Поляны – «мало им железной дороги, так еще и мост перехватили!» В разговоре с нами работники музея сообщили, что перспективы у Малмыжа сейчас просто аховые. Население менее десяти тысяч, а по новым законам это уже не город. Многие государственные организации переданы под начало Вятских Полян. Туда населению даже за справками приходится ездить. Увы и ах! Вечером мы ехали домой и обсуждали увиденное. Кажется, и у нас немало недостатков по жизни, но давайте в хорошем быть хоть немного впереди кировчан!
А. Гончаров.
|
|